Надо верить - Страница 34

— Не насилуй себя, — убеждал он.

— Я совершенно здорова.

— Ну, до совершенства еще далеко. Моя мама все время уверяет, что тебя нужно баловать.

— Какое чудесное слово.

— Дай моей матушке волю, она забалует тебя до смерти, — предупредил он, усмехаясь. — Берта уехала, и сегодня моя мама целый день будет потчевать тебя крепким бульоном.

— Как трогательно, — улыбнулась Келли. — Только если ты каждую свободную минуту мчишься домой, чтобы покормить меня, ты должен знать — в этом нет необходимости, я сама справлюсь.

— Ты не хочешь меня видеть, потому как теперь можешь общаться с машинкой. — В его голосе звучала обида.

— Нет, — она отвела взгляд, — вовсе нет.

— Хорошо. — Лоренс умолк, словно ждал, что она скажет что-нибудь еще, затем направился к двери. — Увидимся за обедом.

— Я могу приготовить…

— Нет, пока не можешь! — Лоренс улыбнулся. — Я ведь не говорю, что собираюсь готовить сам, обед нам доставят из нового итальянского ресторана.

Делить дом и жизнь с Лоренсом оказалось гораздо легче, чем Келли предполагала. Мало-помалу она обнаруживала, что у него с ней гораздо больше общего, чем с Джилл, перед которой все еще чувствовала себя виноватой. Но теперь это чувство немного притупилось, ведь ребенка не стало. Его никогда и не будет, ведь вторая миссис Лаутон спала в своей роскошной постели в одиночестве…

Несмотря на протесты мужа, Келли возвратилась к работе над романом, чему очень способствовало то, что Лоренс попросил женщину, убирающую дом его матери, дважды в неделю убираться и у них на Грейт Честерфорд.

— Если уж ты занялась романом, позволь мне немного облегчить твою жизнь. Поскольку Макс покинул родительский дом, Мегги не нужна маме каждый день.

Помощь по дому оказалась для Келли приятным сюрпризом. Такой роскоши ведь не знали в доме ее родителей. У Эгины и Хлои была няня — хрупкая, маленькая, застенчивая девушка. Мегги же, как звали Маргарет Смит в доме старших Лаутонов, была совсем другой — средних лет, высокая, крепко сложенная, с неиссякаемой энергией и всегда в хорошем настроении. Она так ловко и споро справлялась со всеми делами, что успевала еще и приготовить ланч для молодоженов.

Жизнь пошла своим чередом. И через два месяца супружества Келли призналась себе, что весьма удовлетворена всем и прежде всего — работой над книгой.

— Я и не предполагала, что редактирование займет столько времени, — сказала она как-то Лоренсу за обедом.

— При нынешних обстоятельствах это неудивительно.

— На самом деле, — Келли тщательно подбирала слова, — работа над книгой оказала мне большую помощь… в выздоровлении.

— Мы уже однажды договорились…

— Ты сердишься, — перебила она, улыбаясь, — потому что когда ты вернулся домой, я все еще сидела за машинкой.

— Только потому, что ты выглядишь очень усталой. Пожалуйста, устрой себе передышку, когда отправишь роман в издательство.

— Хорошо, — пообещала Келли, сделав вид, что не услышала в его голосе раздражения, — хотя у меня в голове уже вертится новый сюжет… Не беспокойся, мне нужно переделать массу дел, прежде чем я займусь следующей книгой.

— Приятно слышать, — сухо заметил он. — Когда ты собираешься посетить доктора Холмана?

— Завтра. — Келли уставилась в свою тарелку. — Правда, в этом нет никакой необходимости, я прекрасно себя чувствую.

Лоренс крепко взял ее за запястье.

— Но ты пойдешь?

— Да, — выдохнула она.

Келли зашла на почту и отослала рукопись в издательство с такой щемящей тоской, словно отрывала часть себя, своей души. После этого направилась прямо к врачу. Осмотрев ее, доктор Холман объявил, что весьма удовлетворен состоянием пациентки, и посоветовал вернуться к обычной жизни, «как в спальне, так и за ее пределами»… Она поблагодарила и поспешила домой, в глубине души радуясь тому, что доктор и понятия не имеет о том, насколько она одинока. С тех пор как Лоренс привез ее из больницы, он не переступал порога ее спальни…

Без работы, которая скрашивала ее дни, Келли почувствовала себя совершенно потерянной, но постепенно привыкла к новой жизни. По утрам заезжала к свекрови на чашечку кофе, потом они вместе отправлялись за покупками, а после полудня ее ждали домашние дела. Несколько раз Вивьен приглашала ее на ланч. Келли регулярно навещала свою мансарду на Кросс-роуд, чтобы убедиться, что там все в порядке. Она не намеревалась приезжать туда работать. Разумнее было бы перестать платить за эту квартиру, но сжечь за собой все мосты не хватало духу.

— Я получила письмо из издательства, — поделилась она с Лоренсом как-то вечером.

— Так быстро? И что они пишут?

— Это всего лишь уведомление в получении рукописи, — криво улыбнулась Келли. — У меня сердце оборвалось, когда я увидела фирменный конверт издательства, и тут такое разочарование!

Лоренс улыбнулся.

— Ты слишком торопишься.

— Наверное, рукопись вернут, — вздохнула она, — но я не оставлю своей затеи и сделаю все, чтобы мой роман увидел свет!..

В конце концов она перестала просыпаться по утрам в ожидании почтальона и занялась приготовлениями к Рождеству. Обычно вся семья Эванс отмечала этот праздник в респектабельных апартаментах Эгины и Арчи. Но в этом году и Холли и Эгина уезжали к родителям мужей и своей заботой о том, как Берта проведет праздник, превратили жизнь сестры в настоящую муку. Келли прекратила все эти душещипательные разговоры, заявив, что мама переезжает на Грейт Честерфорд и вместе с ней и Лоренсом приглашена на рождественский обед к старшим Лаутонам.